Горло болит

Вторую неделю болит горло. Но как-то странно: как будто вынули из петли. Больно глотать с левой стороны, осип голос. 

По коридору в золотистом свете

Осень с готского – жатва.

Мне нравится осень. Как всякое межсезонье, она всего лишь переход. И если ближе к экватору переходы из сезона в сезон похожи на легкую стеклянную дверь, то у нас это длинный мост, протяженный тамбур, большой виадук с переменой высот и давлений.

Правда, переход из лета в зиму я сравнил бы не с виадуком, а с колоннадой: невысокой, но во много рядов, напоминающей древнюю мечеть в Кордове – с тем же чередованием купольных сводов, ощущением твердости пустоты и золотистым свечением ниоткуда.

Так из тепла, шума и толкотни птиц, листвы и людей по ней мы движемся в холод, молчание и пространство. В средних широтах осень длинна, и переход границы словно замедлен, тягуч. Выйдет солнце – и мир погружается в патоку. Дали светлы, их отовсюду видно. Та же разреженность есть во всем: исчезают от холода запахи, остаются самые сильные – антоновки, прелой листвы, утреннего тумана; пропадают куда-то звуки – меньше стало птиц и листвы, а оставшиеся ноты звучат не веселым оркестром, а прощальным соло.  

Растягиваются сумерки, огни зажигаются рано, и свет их чист, промытый холодным дождем. Сумерки осенью тоже сильны и заметны. Они – переход в переходе, трещина между мирами. Ворота во тьму и смерть, и от этого грустно.

Но все еще паутинки ловят тебя и щекочут. Вытянешь руку – получишь билет в кленовый партер. А на запах варенья еще прилетают осы.

Улыбаешься и не грустишь.