Карта мира

Каждый день, возвращаясь домой, я прохожу мимо карты мира, которая стоит в подъезде, прислонившись к стене, на площадке между четвертым и пятым этажом.
Эту карту я купил, когда она была еще рулоном в книжном магазине, а сынишка только пошел в школу. Мне с большим трудом удалось найти лист оргалита подходящего размера. Кажется, мы тогда только оклеили обоями детскую комнату, и оставалось немного обойного клея. Я нанес этот клей на картон и по возможности быстро приладил карту. Пересушенный оргалит быстро впитывал клей, и нужно было спешить; поэтому карта приклеилась с пузырями, немного неровно. Но делать нечего, так я ее и повесил на стену - в отремонтированной детской. Спустя год я сделал два шкафа-трансформера с подъемными столиками: стояли они напротив друг друга, и дети за ними занимались. Один шкафчик был ярко-желтый, а другой - густо-розовый. Краску мы выбирали сами.
В детстве я страстно желал, чтобы у меня была такая большая и хорошо выполненная красивая карта - я мечтал о путешествиях, открытиях и приключениях. Мне все хотелось найти белые пятна и сделать их совсем не белыми. А в седьмом классе я уже было собрался бежать из дома на полюс холода в Оймякон, но меня подвел друг - он вдруг отказался. А потом я выяснил, что вырваться в мир не так уж и просто: в Советском Союзе каждое путешествие за границу рассматривалось как путешествие в ад и разрешалось не всем. А потом жизнь закрутилась, завертелась. Так я не стал путешественником. А страсть осталась. 
Как мог, я пытался заразить этой страстью детей: каждое лето мы планировали путешествие и отправлялись по стране автостопом. К каждому путешествию я готовил маленький путеводитель, куда включал не только самое интересное, но и стихи, и цитаты, легенды и сказки. И вот, придя пораньше и выбрав место потише, мы садились с видом на какую-нибудь красоту, и я что помнил - рассказывал, а что не помнил - читал. Я хотел, чтобы дети научились мечтать. Глазенки у них горели, они, обычно такие послушные, внимали мне трепетно и молчаливо. Я замечал, что иногда у дочки глаза заволакивала пелена нездешних картин, и мне это нравилось. Они бойко топали с нами по всем дорогам и с энтузиазмом направлялись всюду, куда мы их вели. А по вечерам увлеченно хлопотали у огня, жаря на палочках хлеб или мешая кашу. Так мы объездили много красивых мест. 
Но в остальное время, как я заметил, никто из детей никогда не простаивал у карты. Они ходили мимо нее, не задерживаясь. И только классе в восьмом или девятом, когда пришло время учить столицы различных стран, экзаменовали друг друга, стоя у карты: один изощренно допрашивал, а другой, стоя спиной, отвечал. Как только оценки были получены, карта опять оставалась висеть сиротой на стене. 
Потом как-то в каникулы жена провозгласила ремонт: дети выросли, обои постерлись, углы обтрепались, облупился небрежно окрашенный пол. Мы сдали кровати, отодвинули от стены шкафчики, вынесли цветы и сняли старую карту. Жена временно поставила ее за пианино, но в обновленном интерьере места ей не нашлось - так она и простояла в пыли и в тени почти три года.
Когда дети уехали к бабушке на родину, в Татарстан, жена затеяла новый ремонт - теперь в большой комнате. Она дождалась моего суточного дежурства и, когда ей никто не мог помешать, ободрала обои и вымыла потолок. Потом мы взялись за пол. Вынесли мебель, отодвинули пианино. Там, вся в потеках побелки, стояла старая карта мира. Белые капли засохли, не потеряв зловещего направления - с Арктики прямо на юг. Они запятнали все вплоть до экватора и устремились прямиком в Антарктиду. Местами, где карта приклеилась пузырями, потеки образовали долгожданные белые пятна - карта снова звала в путь. Но молчаливый призыв ее остался никем не услышан: в один из дней жена выносила мусор и выставила карту на нашу площадку. Видимо, в надежде, что я ее выкину. Но я пренебрег молчаливым намеком - эта карта и мир, изображенный на ней, были мне чрезвычайно дороги. 
Однажды вечером в дверь позвонила пронырливая соседка с нижнего этажа.
- Вам щит за унитазом не поставили на место? - спросила она, с порога заглядывая в туалет. - А то я мимо хожу и объявления не увидела. Хотела вот узнать, они тот же щит будут ставить, который снимали, или другой? Вы-то заявку подали? А-а-а-а... - протянула она, узнав, что мы решаем проблему сами. - Ну, ладно, пойду, а то мне тут еще надо фанерку найти дырку закрыть.
И она столь же внезапно исчезла в темном подъезде. Как чертик из табакерки.
Назавтра был выходной. Мы с женой приоделись и пошли в магазин за обоями и прочей ремонтной снедью. Карты у двери не было. Она обнаружилась этажом ниже, прислоненная миром к стене. Геометрия оргалита была варварски нарушена: кто-то вырезал из него прямоугольный кусок в целую четверть площади. Жена аккуратно, стараясь не пачкаться, взяла карту за уголок и отнесла на площадку между нашими этажами, попутно сетуя на бесцеремонность соседки. Тут и я вспомнил, что она искала "фанерку". Прислоненная к стене, карта мира смотрела на меня с укором: за рваной бахромой небрежного реза канула в небытие вся Северная Америка с Гренландией вместе, часть Скандинавии и половина Европы. Мы постояли в минуте молчания. Я мучительно пытался угадать символ потери - может ли значить, что мне никогда не придется увидеть утраченные места? Или, может, эта часть мира заплатила за мелочный расчет, подобный тому, каким руководствовалась соседка в своей туалетной нужде? Жена пальчиком провела по потеку побелки - на нас во всей свой загадочной красоте глянул полярный Таймыр.
- Надо же, краска, оказывается, стирается! - спохватилась она запоздало. Теперь уж ничего не вернуть.
Да, не вернуть. Вернувшись из поездки, дети прошли мимо карты почти равнодушно - для них она была просто символ зубрежки, отживший свое артефакт неуютного детства. "Ктой-то ее так?" - недовольно бросил сын и, узнав, что соседка, иронически хмыкнул. Да, он забыл, где живет Копенгаген, но научился иронически хмыкать и вставлять иронические комментарии. Дочка близоруко сощурилась и мимоходом бросила: "Да, жалко".
Карта стоит там вот уже две недели. За это время и я научился ходить мимо, не замечая ее. Похоже, она вообще никого тут не трогает и не беспокоит, как и сам мир, и его неузнанные красоты.Которые, стоит только стереть побелку неведения, глянут на тебя свежими красками манящих далей.