Сон

В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая ещё дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.

Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их жёлтые вершины
И жгло меня — но спал я мёртвым сном.

И снился мне сияющий огнями
Вечерний пир в родимой стороне.
Меж юных жен, увенчанных цветами,
Шёл разговор весёлый обо мне.

Но в разговор весёлый не вступая,
Сидела там задумчиво одна,
И в грустный сон душа её младая
Бог знает чем была погружена;

И снилась ей долина Дагестана;
Знакомый труп лежал в долине той;
В его груди дымясь чернела рана,
И кровь лилась хладеющей струёй

                 (Михаил Лермонтов, 1841)

Тристан и Изольда: как это было

  История двух любовников, охваченных внезапной и необъяснимой страстью, очень красива. Она источник вдохновения и свидетельство чудесной силы любви. Миф этот на разные лады повторяется в разных странах. Историки ведут поиск прототипов.Читатели учатся прощать тех, кто любит, даже если они попирают все моральные устои. Этому, право, стоит учиться - осуждение незаконной любви порождает убийство. Словом, отрицание любви порождает смерть - это так же верно, как и противопоставление тьмы и света. Я готов спать при свете, лишь бы тьма не была постоянной. И, безусловно, Любовь заслуживает жизни, а Смерти пусть остается смерть. Это все, в чем она понимает толк, и пусть не в свое не суется...
          Речь, однако, совсем не о том. Мифы нужны (а история о Тристане и Изольде - конечно, миф), но есть в мифах губительная сила: они учат нас принимать без критики малоизученный факт. К тому же, человечество - вечный соавтор всяких небылиц и поборник смертельной морали - все-таки не удовольствовалось общим торжествующим содержанием этой истории и густо приплела все ту же смерть. Только так, полагает оно, можно простить и искупить грех любви. То есть, все-таки грех.
          Я утверждаю, что смертью в них и не пахло. Она присутствовала обычным фоном главных событий того нелегкого времени, когда за всеобщей неграмотностью и простотой порукой служило слово, но его же было легче всего нарушить - и процветало коварство. На этот случай надо было иметь при себе оружие и хорошо им владеть.
( Конец истории )