Возвращение

[kaktus]

       Как-то я упоминал про дядю Юрку, с которым мой папа весело, а то и в сердцах переругивался на тему политики по телефону. С которым они писали друг другу издевательские открытки на дни рождения, ехидно подыскивая в магазине наименее соответствующие случаю. А потом обсуждали, и каждый в своей подковырке казался себе чуть ли не богом остроумия и дружеской шутки. Папа часто называл Юрку попугаем, а тот отца именовал гориллой. И внешне они чем-то действительно напоминали эти тропические персонажи.
       Когда мой отец переехал сюда на постоянное жительство (раньше он приезжал сюда к своей маме), дядя Юрка уже самостоятельно из дома не выходил. Вся невеселая его ситуация заключалась в его недуге: лет семнадцати он, играя, упал в яму-выгородку - были такие вокруг полуподвальных окошек - и повредил спину. А в восемнадцать лет начала его корежить болезнь: спина выгнулась круглым горбом, ноги свело в коленях. И веселый, подвижный, темноволосый и смешливый черт Юрка остался навек дома. Пришлось распрощаться с мечтой поступить в театральное в Ленинграде, с возможностью завести семью. Но веселый его характер был причиной всеобщей к нему любви. И хотя сам он не пил, в гостях у него частенько сидели его друзья - в чисто мужской компании. Тут уж они не стеснялись и веселились, как дети. Я не раз был тому свидетелем. Все они были когда-то одноклассниками.
       На безграничном своем досуге дядя Юрка увлекся нешуточно собиранием песен Высоцкого. И, как мы к нему приходили, он все время хвастал новинкой и мучительно долго заправлял в магнитофон какую-нибудь бобину. Как я понял, у него собралась довольно большая коллекция, едва ли не самая полная из всех имеющихся. Так, во всяком случае, говорили его друзья. Помощницей в домашних делах дяде Юрке была Берта, его сестра - она тоже так и не вышла замуж, но никого ни в чем не упрекала.
       Сегодня его хоронили. Хриплым голосом, чуть прокашлявшись, папа вчера сообщил мне горькую новость. И вот, в полдень, срезая углы дворами, я пришел к городскому моргу. Там уже ждали мои родители, Берта, два двоюродных брата с белесыми и дряблыми носами, и племянница со странно знакомым лицом. А потом потихоньку стали подтягиваться одноклассники: все, что остались в живых, кроме Гемки (он давно уехал в Одессу). Подслеповатая Ида с сиреневыми волосами, писательница Нина, бывшая красавица Оля, плачущая Валентина, Мишка с Тамарой (у Мишки был инсульт, а Тамара не сразу меня узнала), бровастый Сашка. Этот долго держал мою руку в своей ладони - такой сухой, мягкой и теплой, что отпускать не хотелось. А крепкая Зина с крупным лицом призналась, что две ночи не могла уснуть, чему никто, кажется, не удивился - так привязаны эти люди оказались друг к другу в течение стольких лет! И она принялась вспоминать:
       - Я посчитала, что с Юрий Ванычем мы знакомы уже ровно шестьдесят лет, один месяц и десять дней, вот! Это потому, что не с первого класса!
       - Зиночка, а ведь и правда: Юрку только в пятом к нам привели!
       - Да! Они с Гемкой Пучковым после пятого в день аттестации совсем про экзамен забыли. А потом оказалось, что Юрка ушел ягоды собирать, а Гемка-то весь день на речке купался. Первого сентября в нам заходит директор, держит обоих за руки, - (Зинаида показывает, как директриса держала ребят), - и говорит: "Вот эти мальчики забыли про свои ученические обязанности; поэтому они, вместо того, чтобы пойти в шестой класс, переводятся снова в пятый!" А эти стоят и только носами шмыгают. Ох и попало им тогда от мамок-то...
       Тут задом сдает катафалк, два дядьки выносят пурпурный бархатный гроб с золотым крестом, оставляют его изголовьем чуть-чуть на улице и снимают крышку. Там, чисто выбритый, подрумяненный, с пухом жидких и длинных волос лежит Юрка с обычным своим выражением на лице. Все подходят и смотрят, но покойник владеет их вниманием недолго. Одна только Ида, всплакнув, оступается в чьи-то руки. Остальные сначала молчат, а потом начинают вспоминать, кого уже потеряли, в каком году. Постепенно, кряхтя, начинают подсаживать друг друга в автобус.
       Два невеселых бескрылых ангела в трениках "адидас" накрывают гроб крышкой. Не слишком ли они торопятся? Вдруг появится строгая директриса? Вдруг она возьмет дядю Юрку за руку и скажет голосом, не терпящим возражений:
       - Вот этот мальчик забыл про свои ученические обязанности, поэтому он остается на второй год!
       Он пошмыгает носом и снова вернется в свой пятый класс.